Для подавляющего большинства людей утро наступает в тот момент, когда похмельная, или не очень голова, наконец в состоянии оторвать остальную тушу от проутюженной телом матрасной впадины. Для Шакрама, утро начиналось немного иначе. Лениво потягиваясь на мягких перинах, в компании почти десятка подушек, дракон молча радовался тому, что прошедшая ночь оказалась чертовски спокойной. Проведя большую ее часть в клубе, мужчина отчетливо помнил о том, что какой-то «счастливец», выхватив из его рук белую карту, и низко опустив повинную голову, был вынужден покинуть территорию Императума ни с чем.
Нахальный солнечный луч, скользнувший между тяжелых дубовых ставень, лизнул смуглую кожу на бедре, мгновенно, словно стыдясь собственного нахальства  переместившись на янтарный браслет, покоящийся на тонкой кисти - на секунду отвлек от блаженных дум.
Эта игра, несмотря на простоту, ежевечерне забавляла работорговца, испытывающего маленькую слабость к чужим эмоциональным срывам.
« Очередной проигрыш и ты вновь вернешься в надежде заполучить что-то древнее, что-то дорогое, или же обрести блаженство на час, отведав пламени?»
Повернувшись на другой бок, Кехай убрал с щеки темные пряди волос, все еще вплетенные в тяжелые серебряные кольца с алыми вставками рубинов.
Болезненная слабость перед украшениями, несмотря на обширную коллекцию, даже спустя века не была искоренена из гибкого разума. Она словно личный демон пытала дракона каждый раз, как изысканный звон золотых колец, или блеск алмазной крошки на черненом серебре узора, непременно приманивал внимательный взгляд холодных глаз.
Вот и сейчас игра луча с гранями браслета погрузила владельца клуба в легкое оцепенение, которое может испытывать чудовище перед неземной красотой.

Ничуть не скрывая недовольства, Шакрам поднял тяжелую трубку, изображавшую обнаженную русалку, чьи округлы груди едва были прикрыты густыми медными локонами, полированными в местах прикосновения рук до золотого блеска. Никогда не приветствуя звонившего, дракон молча приложил агрегат к заострившемуся уху, старательно потирая пальцами виски, на которых, помимо воли хозяина, отчетливо стали прорисовываться костяные наросты.

Покачав головой, Кехай повернулся на другой бок, подминая под себя красный атлас одной из подушек:
- Не рановато ли судишь? – слово о каком-то медальоне явно смягчило дракона, и гнев потихоньку стал утихать, однако не на столько, чтобы слуга, коим он считал Саида, был так легко прощен.
- Это все что ты хотел мне сообщить? – низкие, гневные нотки вновь вернулись, но всего лишь на мгновение, в течении которого Шакрам смотрел на желтый свет, просачивающийся в комнату. Стоило взгляду вновь упасть на янтарный браслет, которым, как любовницей, мужчина еще не успел пресытиться, и прощение было тут же милостиво даровано:
- Что же, пусть ожидает. Я не меняю правила по пустякам и буду ближе к ночи.

Золотистый шелк покрывала, бледный в сравнении с темным загаром, медленно сполз от бедра к щиколотке как плавленое золото, мягко повторяя формы. Шакрам снял с кисти браслет, положив его на зеркальный столик, и стал лениво выплетать из волос тяжелые серебряные кольца. Накинув алый шелковый халат с широким поясом, украшенным кисточками, мужчина поднялся в свой небольшой сад ухаживать за растениями. Шакрам был скорее любителем-садоводом, нежели профессионалом, предпочитая иметь дорогие редкие растения в небольшом количестве, чем целые поля бесполезных цветов.
Драконья трава, рассаженная по нескольким горшкам в виде ваз периода римских императоров уютно пригрелась под стеклом теплицы, чуть прикрываемая тенью небольшой, не более полуметра березки- привезенный ему из холодной страны. Проколов палец тонкой игрой, дракон уронил несколько алых, почти черных капель в стеклянную лейку, окованную чугунным каркасом в виде вьюнка в окружении стрекоз. Помутневшая на мгновенья вода растворила в себе «чужой сок», приобретая опять кристальную чистоту, в то время как первые ее блестящие как алмазы капли упали на черные цветки диковинного растения.

Клуб «Императум»

Замок глухо щелкнул, впуская владельца в квартиру. Мужчина, ничуть не стесняясь незашторенных окон гостиной, прошел в спальню оставляя за собой след из снятых вещей. Свернув по пути в ванну, Шакрам молча, в ритуальной размеренности омылся, чувствуя как легче стало дышать, и, закончив с раздеванием (остави серьгу и браслеты на столике) он упал на кровать с видом любовника, давно не видевшего свою спутницу жизни. Однако вместо бурного секса его ждал мерный  глубокий сон, чему работорговец был несказанно рад.

Кошмары редко преследовали дракона, и хотя обычные его сны, с точки зрения психологии, ничем иным и не являлись, этой ночью мужчина спал спокойно. Несколько раз дернув ухом, словно желая отогнать назойливого кровососа- комара, работорговец медленно повернулся на другой бок, откровенно наслаждаясь даже во сне привилегированным положением единоличного правителя собственной кровати. Тонкие веки дрогнули, когда непонятно как, мужчина уловил на себе чужой взгляд, или же почувствовал посторонний запах: это было подобно ледяному граду из окна в распростертые объятья теплой постели. Пожалуй, будь у работорговца под рукой нож для разрезания листов, или стоящая недалеко хрустальная ваза – эти бы предметы полетели в неожиданного гостя. Но, за полным неимением боевого снаряжения, мужчина только неестественно изогнул шею, хмуро исподлобья смотря на охранника, и искренне попытался удержать массивную корону вырвавшихся из кожи рогов. Короткая чешуя, облепившая виски и скулы нервно встопорщилась, изгибаясь волной негодования:
- Если проходишь – заявляй о себе не в тот момент, когда я проснусь от чужого запаха! – то что наниматель был раздражен, понял бы любой, имевший общение с Шакрамом сроком более одного года, в течении которого проверялась степень доверия дракона. Изменившиеся челюсти, облагороженные набором тонких изогнутых зубов, медленно сомкнулись, когда демонстративно, как зверь, видом клыков показывая свое недовольство, мужчина всеже сменил гнев на милость.
Шакрам не был человеком, и его чуткому слуху могли позавидовать многие хищники, однако способность охранника бесшумно ходить превосходила даже собственные возможности дракона – что только радовало его: он был защищен даже тогда, когда нечеловеческий слух отказывался вычленять хищные звуки приближающейся смерти.
- Но я рад что ты здесь -  медленно облокотившись о подушки, дракон свободно потянулся, чувствуя в присутствии охранника так же свободно, как и без его наличая на горизонте.
- Который час, Дмитрий? – постепенно пропадающие последствия неожиданного морфления дали понять, что спокойствие наконец возобладало над страхом за собственную жизнь.

Немилость явно прошла стороной, когда, облокотившись о старинный комод, работорговец улыбнулся так, как мог бы улыбаться крокодил при виде зебры со сломанными ногами.
- Сегодня в полночь. Подойдете к метрдотелю клуба «Imperatum». Он проводит Вас. – Не прощаясь, мужчина положил трубку. Жемчужная нить выскользнула из пальцев и стукнувшиеся друг о друга крупные жемчужины заставили дракона нервно вздрогнуть: несмотря на доверие к телохранителю, мужчина всеже никак не мог отойти от резкого пробуждения и все еще ожидал подвоха со стороны капризницы Удачи.
Накинув тонкий шелковый халат, Шакрам как истинный ценитель жизни потратил немало времени на водные процедуры, через каких-то полчаса ощутив себя куда более уверенным и спокойным хозяином ситуации.
Все так же, не обращая внимания на присутствие телохранителя, работорговец взял тонкий лист бумаги и очиненным гусиным пером, спешно нырнувшим в стеклянную чернильницу, написал для своего помощника небольшое задание. Дракон не боялся чужих ушей, но прекрасно помнил что осторожность – залог долгой жизни.
- Дмитрий, я ухожу в клуб, это ты должен будешь выполнить в ближайшие дни, точнее срок не ограничиваю, но ты прекрасно знаешь, что медлить не стоит – лист лег в руки телохранителя, в то время как Шакрам, прохаживаясь по комнате, недовольно застегивал 
Рубашку с высоким глухим воротом на темные стеклянные пуговицы.
Ненавистная маска, скрывавшая лицо надежнее любой магии, вновь вплелась на затылке в расчесанные, шелковистые волосы.

Клуб "Императум". » Вход в клуб и Главный зал

Отредактировано Kehai (2006-10-29 16:50:56)

Грот (горный хребет Сьерра-Невада, США)

Игривый ветерок, веселясь, расчесывал поседевшую гриву темных волос. Он забирался под ворот рубашки, плясал у самых ног, привлекая к себе внимание, но мужчина был молчалив и равнодушен.
Стоя на крыше дома, дракон молча смотрел на погружающийся во мрак город, рассеянно вслушиваясь в разговоры каких-то путников, идущих по улице, шебуршание поселившихся в воздушной шахте голубей.
Странная апатия, накатившая после эмоционального накала, казалось, почти сломила дракона. Он не слишком хорошо помнил как  спустился вниз по крутой лестнице и,  сбросив вещи  и одежду на деревянный пол, направился в ванную комнату. Холодная вода даже не протрезвила его временно затуманившийся рассудок, так что, так же на автомате он добрел до кухни и позволил телу без присутствующего разума не умереть с голода. Туман, сереющий перед глазами похоронным покрывалом, уже не волновал, как и то, что сторожить сон было некому. Шакраму только хотелось замереть в складках одеяла, застыть обескровленной статуей в собственном замкнутом пространстве.
Повалившись на кровать, мужчина еще несколько долгих минут смотрел бездумно в потолок. Подкатившиеся под пальцы бусины черного жемчуга вяло проскальзывали по простыне, не даваясь в руки. За «ловлей призраков», мужчина и уснул, наконец полностью успокоившись и отдавшись морфею, он интуитивно понимал что это – лучшее на что он способен сейчас.

Невнятный шум, похожий на человеческий голос, заставил Шакрама медленно приоткрыть глаза. Уснув относительно недавно, мужчина не чувствовал в себе прежней властной уверенности, или хотя бы части ее. Приподнявшись на локте, дракон осмотрелся, щуря хищные алые глаза на окружающий мир. Садящееся солнце и момент сумрака неудачно совпали для него в эту минуту: дракон почти ничего не видел, но сумрачного силуэта на подоконнике, расплывшегося под серебристой (видимой для дракона) маской невидимости было достаточно, чтобы он замер, с широко раскрытыми глазами. Пальцы судорожно вцепились в простыню, а губы побелели от напряжения. Внутри, в глотке человека, ткани рвались и выстраивались вновь в преобразованные органы. Шакрам готовился к худшему, но он знал, стоит поторопиться и даже защитить собственную жизнь ему не удастся, потому, казалось, застывший взгляд его сместился чуть левее, к шкафу, и далее к зеркалу, словно бы мужчина искал невидимый призрак:
- Кто здесь? – хриплый голос, низкий и неприятный, покрытый трещинами из-за меняющейся глотки, мог показаться и угрожающим.

Взгляд дракона, недоверчивый и хмурый остановился на зеркале: серый силуэт отраженный в блестящей поверхности был еще более неясен. Но дракон вынужден был тянуть время, обидчик, увидевший его лицо и посмевший прийти в его личный мир должен был понести соответствующее наказание.
Хрипло закашлявшись, мужчина прижал ко рту руку, морщась от внутренней боли, но пальцы он не стал сжимать сильно, намеренно позволяя нескольким алым каплям скатиться на простыни.
Еще в прошлом веке, разговаривая с одним умным симулянтом, случайно попавшимся в сети драконьего рабства, Шакрам узнал о такой человеческой болезни как туберкулез. Несмотря на собственное прекрасное физическое состояние ( за исключением маленькой оплошности с легкими) дракон умело мог пользоваться человеческой фантазией, позволяя людям самим додумывать причины «кровавого кашля»:
-Вы понимаете что нарушаете границы частного владения, я не позволял Вам появляться в моем доме, тем более без приглашения. Все дела вы могли бы решить в клубе… -  рассерженно встряхнув рукой, мужчина стер тыльной стороной ладони алые разводы с подбородка и медленно спустил босые ноги с кровати, явно намереваясь в скором времени встать:
« Глупый мальчишка, ну же, попадись, ведь ты всего лишь глупый гуманный человечишка, если не убил меня сразу!!!»

Молчаливая пауза повисла в комнате, и в этой скользкой тишине дракон неожиданно свободно рассмеялся:
- Боги мои, какая наивность. Вы полагаете, сударь, что прейдя ко мне в спальню, сделавшись невидимкой и рассказав какую-то небылицу Вы получите мою помощь? – матрас недовольно скрипнул, когда мужчина перенес вес на ноги и поднялся. Несмотря на наготу, дракон наконец почувствовал себя хозяином ситуации, ведь трансформирование завершилось и Пересмешник в любой момент мог оказаться «жареной курочкой».
Встав к мужчине в вполоборота и разглядывая узор на шелковой стене, Шакрам довольно усмехнулся:
- Пройдемте, господин Пересмешник, я угощу Вас чаем. И, возможно, если Вы скажете что-то интересное, достойное моего внимания, я помогу Вам.

Покрывало невидимости сползло с Пересмешника, как снег весной с крыши, и свернулось где-то на руке, дракон четко видел границы этой серебристой пелены, но все так же из-за сумрака не мог всмотреться в лицо незнакомца, посмевшего так нахально заявиться в его покои:
- Вы не возражаете, если я оденусь? – Шакрам не смог скрыть улыбки, потому как понимал реакцию человека: нормы приличия, толика смущения – все негласные законы человеческой стаи, выдуманные от неспособности контролировать собственные желания, отражались на лице гостя. Сам Шакрам подобного смущения, как и многих других прелестей человеческой натуры, не испытывал, поскольку в драконьем виде наготу прикрывать можно было разве что хвостом, а звериные инстинкты, разъевшие со временем человеческий костяк, дополнили картину иных моральных принципов.
Даже и не думая дожидаться разрешения, мужчина направился к шкафу, благополучно выуживая из него черный шелковый халат и такой же пояс, с тяжелыми пряжками из серебра и синих камней на концах. Не запахивая халата, мужчина все так же вальяжно повернулся, наконец, вблизи различая черты лица Пересмешника.
Удивления Шакрам скрыть просто не смог: тонкие брови приподнялись, а и без того широкие зрачки разлились на радужку, напоминая тем самым глаза удивленной кошки:
- Вы? – несмотря на презрение к людскому роду в общей его массе, мужчина прекрасно запомнил «любовника» Яноша, и оттого повторная встреча с «соперником», да еще и в собственной квартире только усугубила его неприятно мрачное настроение.
« Вот как, значит Янош связан с Пересмешником, какая новость, жаль я не успел пообщаться с ним еще разок. Значит какая-то девушка его побила? Неприятность…»

Напряженность и испуг как игла кольнули Шакрама: его тонкое обоняние уловило все различия в запахах исходящих от фейри, и, безусловно, этот букет был дополнен кисловатой ноткой страха, так знакомой по общению с гуманоидами:
- Работодатель, как забавно. – Давать какого было либо распространенного комментария мужчина не собирался, потому слова его, прозвучавшие с легким оттенком на ехидство могли быть поняты двояко. Зашелестела ткань связываемого пояса, звякнули стукнувшиеся друг о друга пряжки: гордо распрямившись, мужчина пошел на кухню ровной походкой полного хозяина своей квартиры. Пересмешник перестал пугать дракона своим смутным образом, а сложившееся мнение только укоренило Шакрама в своих чувствах: подобный тип «существ» не обладает зубами, а скорее был похож на изворотливого ужа, поймать которого невозможно:
- Что же, это упрощает общение. Хотя я не питаю лично к Вам каких-либо положительных эмоций, поскольку Вы нахальны, своенравны и не слишком вежливы, раз заявились ко мне без спроса, но… - чуть повернув голову, дракон улыбнулся вполне откровенно:
- Мне понравился Ваш друг, он очень приятен мне, и я заинтересован в том, чтобы узнать о случае с «избиением» более подробно.
Тяжелая кованая дверь отошла в сторону, и двое мужчин оказались в небольшом, довольно теплом помещении: стоящий у камина стол освещался золотыми бликами, деревянная ширма к узорами черных лилий, небольшая кухонная плита, и прочие предметы современной бытовой техники – все вписывалось в интерьер так, словно над комнатой поработал дизайнер.
- Присаживайтесь… - указав рукой на дальний от окна стул, словно тем самым желая продемонстрировать гостю свое расположение (второй стул стоял спинкой к ширме и был не слишком удобен для обзора) мужчина подошел к плите, ставя на нее чайник и с привычным равнодушием доставая  с полки коробку с этикеткой довольно дорогого зеленого чая:
- И рассказывайте.

Мужчина, ссыпавший чай в нагретый в воде красный глиняный чайник, на секунду остановился, удивленно приподнимая бровь:
- То, что вы мне рассказали, господин Пересмешник, конечно, очень занимательно. – Помедлив дракон взял еще одну коробочку и по кухне разлился запах сушеных кусочков манго:
-  Я прекрасно понимаю, что Вы одержимы жаждой мести: так почувствовали себя бы многие на вашем месте, ведь Вашего подопечного, а, возможно, и близкого друга избила женщина. Это само по себе довольно унизительно, да к тому же, как я понимаю, вероятность повторной встречи после этого не снизилась, но, рассудите сами, какую меру можно применить к женщине в подобной ситуации? –  Скрежетнувшая медная крышка одной из банок так напомнила лязг гильотины, что фейри вполне могло стать не по себе от подобного звука. А дракон между тем оставался спокойным, разве что впервые в его глазах появились нотки заинтересованности.
Горячая вода заполнила чайник, незаметно обволакивая пространство вокруг полупрозрачным нежным паром. Мужчина достал небольшие, помещающиеся в ладонь (без ручек) чашки из той же красной глины и выставил их на стол вместе с чайником.
Незабываемый аромат наполнил комнату, на время позволяя забыть об окружающем мире: волоокие красавицы, собиравшие листья на высокогорных склонах, прозрачные капли росы, стекающие по сочным бокам алых плодов, поющие в чащах райские птицы – все это заполнило сознание до краев, одним лишь утонченным, приятным ароматом.
Решив немного побаловать себя и неожиданного гостя, который, несмотря на ситуацию вызвал легкую симпатию, Шакрам достал из дубового шкафа блюдце с восточными сладостями, тем самым оттягивая время для того, чтобы чай заварился:
- К тому же, Ваша информация – не слишком достойная плата для подобного рода услуг, может быть Вы предложите что-то более стоящее? – закашлявшись, мужчина на секунду побледнел, но, видимо, быстро отошел от полуобморочного состояния и налив напиток в свою чашку, произнес:
- Поскольку вы не доверяете мне, так же как и я не доверяю Вам, я выпью первым из одного с вами чайника, чтобы Вы убедились, никто травить Вас не собирается! – темно-зеленый, почти изумрудный чай был горячим, но дракон осторожно коснулся губами края чашки, довольно вдыхая аромат и осторожно отпивая. Почти минуту мужчина наслаждался чаепитием в одиночестве, и по внешне расслабленному лицу и позе можно было понять, что он получает крайнее удовольствие. Если бы не тихий кашель, подпортивший идеальную картину, Шакрам казался бы самым настоящим монахом какого-нибудь просветленного монастыря:
- Убедились? – довольно щуря синие глаза, мужчина вновь разлил чай, на этот раз в обе чашки, и хитро посмотрев на сладости, выбрал замысловатого вида скрученную тростниковую палочку, покрытую чем-то вроде блестящей глазури:
- Чтобы не смущать Вас простыми гаданиями, я предлагаю равноценный обмен, то есть  взамен вы дадите мне информацию. –   В ту же секунду улыбка мужчины стала скупой и дипломатичной, а сам он словно бы подтянулся.

- Информация? Я не могу сказать точно, пока не узнаю что именно вы хотите проделать с госпожой, кажется О’Рурк? – Приподнявшись, чтобы было удобнее наливать чай, мужчина одной рукой придержал рукав халата, чтобы случайно не накрыть им чайник. На удивительно побледневшем лице на секунду отразилось мучение, и Пересмешник неожиданно получил оплеуху такой силы, что впору было обращаться к врачам за помощью: Шакрам не был бойцом, и он очень не любил марать руки, но знаменитый Пересмешник, о котором мужчина слышал уже не один десяток лет, удостоился такой «чести». Будучи не совсем человеком, дракон обладал немалой силой, никак не соизмеримой с внешним, довольно утонченным видом хрупких пальцев, но он постарался сдержать хотя бы часть ее, чтобы ненароком не убить так удачно пришедшую в когти жертву.
Магический яд, подмешанный в чай (из одной из многочисленных баночек на полке) лишил фейри всех магических способностей, делая тело вялым и плохо слушающимся. Безусловно, доза была не так велика, а зелье сварено не специально для фейри, но почти десятка минут дракону могло хватить на то, чтобы заставить мужчину потерять сознание тем или иным способом.

(ООС: яд и его применение оговорены с мастером, ровно как и последствия применения)

Пересмешник, как и предполагал дракон, свалился от удара на пол. Не понравилось Шакраму только то, что мужчина что-то сказал в процессе падения, но это было не так уж и важно. Обойдя стол, дракон остановился над поверженным противником, настороженно вслушиваясь, не отключился ли он от падения. Но судорожно сжатые на шее пальцы и напрягшееся как струна тело выдали фейри с головой:
«А мог бы и претвориться!»
Покачав головой, мужчина схватил противника за волосы, благо они были длинные и удобные для захвата, и приподнял фейри, стараясь держать его на расстоянии, чтобы не получить удара кулаком в челюсть.
И хотя дракон не хотел применять силу, он уже просто не знал как поступить иначе: яд не подействовал в полную силу, уговоры после такого радостного «похлопывания» явно были излишними, и только повторный удар, на этот раз поддых, мог облегчить участь страдальца:
« И как я обращаюсь со своими подчиненными!»

Какая-то пыль, похожая на пыльцу сотен бабочек метнулась вокруг дракона, стараясь скрутить его, спеленать как человеческого ребенка, но знакомая магия усыпляющего заклинания развалилась на куски о черную броню старого дракона. Разозлившись от подобных фокусов, мужчина вздернул противника на ноги, и, не давая шанса опомниться, ударил поддых, выбивая из легких воздух.
От омерзения к собственным действиям, Шакрама передернуло, крупная дрожь противно скользнула ужом вдоль позвоночника, ласково облизывая медленно проступавшие костяные шипы, но отступать уже было поздно. Тонкие пальцы разжались, выпуская волосы Пересмешника, а Шакрам, застывший в изумлении от собственной слабости, только запоздало подумал:
« И всеже эту работу надо доверять телохранителям!»

Не привыкший к дракам в человеческом теле, дракон клацнул челюстью как заправский вампир, только чудом не откусив себе язык. Несмотря на неплохую конституцию мужчина просто не ожидал подобного подвоха: голова безвозьно запрокинвшаяся вверх по принципам физики утащила и все телои со странным болезненным стоном, дракон свалился прямо в камин. Халат вспыхнул мгновенно, подобно дикой кровожадной твари обхватывая мужчину за плечи. Тот рев, который издал в этот миг работорговец, нельзя было сравнить ни с чем: боль, изумление, ненависть - все сплелось клубком змей, и только не слышно было в этом крике страха смерти.
Пламя вспыхнуло и неожиданно съежилось: на проложеный железной пластиной пол с сухим клацаньем опустилась тяжелая когтистая лапа.
Шакрам уже не был внешне человеком: спина и плечи, покрытые чешуей сочились едким паром паленого мяса, половина лица, не попавшая под огненную ласку, смотрела с упреком, вторая же часть,спрятанная от огня, пялилась бесстыдным сверкающим алым глазом на глупого фейри:
- Тебе понадобится больше огня, чем в камине, чтобы убить меня, Пересмешник! - слова звучали с вызовом, но дракон был спокоен. Уродливый и гротескный в своем временном надежном коконе, зверь сжал когтями шею фейри, не отрезая голову, не просто постепенно лишая воздуха.
Шакрам был зол.

Сладостный момент власти настолько захватил дракона, что он позабыл и об усталости и о недавно пришедшем горе. Пойманная «пташка» уже не трепыхалась, вися в стальной хватке когтей обмякшей тушкой, но это не успокаивало Шакрама. Нервно щелкнув челюстями, изменение которых уже ускользнуло от сознания Пересмешника, полузверь с величайшим трудом разжал захват, смотря на безвольное распростершееся у ног тело. Времени было не слишком много, а в голове дракона вились мысли об убийстве, и это определенно шло вразрез с планами. Несмотря на старательный контроль инстинктов, мужчине хотелось чужой крови. Виноват ли был в этом контрабандист, так отчаянно сопротивляющийся обмороку, или может нервы работорговца исчерпали допустимый предел, но только чудо спасло фейри от удара когтей. Острое, опасно изогнутое оружие хищника царапнуло кожу на доверчиво открытой шее, но вцепилось не в мягкую плоть, а в железный настил пола. И все закончилось:
- Довел таки… - произнесенные скорее с обидой, нежели с недовольством слова принадлежали уже человеку, а не обозленному зверю.
Лениво стряхивая с себя остатки дорогого халата, работорговец сел на корточки рядом с неугомонным человекообразным:
- Что же, в любом случае в мои планы не входила твоя смерть. – Довольно сощурив ярко синие глаза, мужчина положил руку фейри на затылок, некоторое время, с интересом трепля волосы, приподнимая их и зарывая пальцы в густую шевелюру. Со стороны могло показаться, что дракон ласкает свою пойманную жертву, да вот только напряженно сжатые губы и закатившиеся глаза говорили о немного ином процессе. Дракон искал тонкие нити в человеческом теле, чтобы вплести в них свою Печать, и только когда ему удалось поймать едва заметный серебристый конец, он замер совсем, прислоняясь спиной к стенке камина и почти на четверть часа погружаясь в состояние близкое к дремоте.
Жар шедший от властной руки можно было бы назвать приятным, словно бы вынырнув из ледяного воздуха, фейри оказался в руках желанного любовника, но эти ощущения прошли мимо бессознательного тела, и только птичка в нитях силков застыла на коже мужчины навечно, спрятанная густыми волосами и недоступная взгляду несведущих:
- Теперь ты мой… -  проворчав слова скорее в завершение ритуала, нежели из особой надобности, Шакрам поднялся на ноги, легко поднимая человеческое тело.
Чувствуя себя слегка уставшим после разминки в камине и установке Печати, Шакрам тряхнул головой и положил Пересмешника на свою кровать, заблаговременно устроив человека в уличной одежде на покрывале, а не на простынях.
Молодчик определенно был красив, в человеческом понимании этого факта, но его реакция по пробуждении могла испортить сложившееся мнение, благо ноющая челюсть об этом охотно напоминала, потому вернувшись со льдом в махровом полотенце, мужчина приложил «компресс» к слегка побитому уху, и вторую часть расположил на кисти Пересмешнека, наверняка пострадавшей после удара:
- Если ты потеряешь все свои связи, я устрою тебя бойцом на арену, при таком ударе у тебя будет много выигранных поединков нокаутом… - одев легкие хлопковые штаны и жилетку, дракон устроился в кресле, в нескольких метрах от нового «помощника» и слегка задремал, прекрасно зная что как ни старайся контрабандист, вреда он ему причинить не сможет.

- О, я вижу, Вы проснулись, господин Пересмешник? – дракон улыбнулся, но позы в кресле не сменил, и даже не раскрыл глаз, обрамленных темной полосой ресниц:
- Думаю теперь мы можем поговорить на равных условиях, но, чтобы ну усугублять Ваше самочувствие, попрошу Вас не предпринимать каких-либо попыток к побегу, или необдуманных выпадов в мою сторону. – Мужчина выглядел теперь менее бодрым, нежели при первом разговоре, на лице словно отпечаталась усталость, но это была усталость человека, добившегося своего:
- Прежде всего, я хотел бы извиниться за грубое обращение с Вами, но, увы, иного выбора мне не было предоставлено. Поймать фейри, способного появиться неожиданно на подоконнике моего окна– это было бы смешно. – мягко улыбнувшись, мужчина поднялся, двигаясь слегка заторможено, но все так же гордо, и подошел к лежащему на кровати контрабандисту. Взгляд дракона скользнул по телу Пересмешника, на этот раз с нескрываемым интересом, и хотя одежда скрывала напряженные мускулы, скрученные магией, мужчина всеравно ощущал их поющее напряжение, любовался им. Но вот взгляд остановился на искаженном мукой лице:
- Я вижу Вам больно, постарайтесь расслабиться и подумать о чем-то положительном. В любом случае нам придется поговорить, хотите вы того или нет, так что смиритесь и вставайте с моей постели. На кухне будет куда удобнее говорить.
Чуть поморщившись, мужчина расслабил натянувшуюся нить, снимая с «птички» паралич.

- Почему люди стремятся все так неожиданно легко упростить. Ну что же, если мы теперь  «на ты», то пусть так и будет. – Дракон больше не улыбался, смотря на открытое неповиновение Пересмешника, но начинать разговор с очередного удара он не стремился, определенно это не привело бы к положительному результату:
- Мне не нужна твоя свобода, фаэйри… - протянул дракон, намеренно выбирая произношение на старинный манер:
- Мне нужна информация, которую может добыть глава контрабандистов Дерина. Безусловно, чтобы ты не почувствовал себя ущемленным, я буду делиться некоторыми вещами и собственными знаниями, но в значительно меньшей степени, нежели ты сам. Иными словами я предлагаю сотрудничество, и то, что ты разговор начинаешь с демонстрации своего крутого нрава – ситуации не поможет.
Развернувшись, мужчина спокойно пошел на кухню, по пути захватив четки из крупных черных деревянных бусин, в горячих руках пахнущих сандалом.
Шакрам явно был из тех людей, что привыкли получат желаемое, возможно, эта особенность не помогала в установке дружеских отношений, но явно демонстрировала позиции работника и нанимателя, или же Хозяина и раба, ведь все зависело от собеседника.
На кухне вновь звякнула посуда, и на этот раз крепкий аромат свежесваренного кофе перебил все прочие дурные мысли.

- Ты оказался мне нужен, и меня забавляет тот факт, что ты сам пришел ко мне. Неожиданный и приятный подарок судьбы… - сев за стол, мужчина с удовольствием повертел в руках черную фарфоровую чашку, покрытую золотым цветочным узором. Слова, способные показаться многим оскорбительными, только польстили Шакраму, потому что именно к «нелюдям» он себя и относил, и он позволил себе добрую, отеческую улыбку в отношении фэйри:
- Так много вопросов Пересмешник, ты похож на молодого ученика, которого мне хотелось бы иметь…будь у меня немного больше терпения. Ну, впрочем не важно, я всего лишь проклял тебя. – Сказав это как какую-то банальную вещь, дракон с наслаждением отпил немного кофе, щурясь на золотистый огонь в камине, который не перестал за все это время гореть, и был так же ровен и послушен:
- Кстати, как тебя зовут по-настоящему, мне не интересно это выдуманное имя, пуст ь оно останется для других. И… - Короткая пауза повисла в воздухе, но когда работорговец начал говорить, в голосе его словно звенел металл, давя на контрабандиста своей силой, впечатывая в его голову каждое слово, как установку для работы компьютера:
- Не лги мне и не отмалчивайся, иначе тебя опять будут преследовать головные боли. – Опять выдержав паузу, дракон по-доброму улыбнулся.

- Определенно легких путей мы не ищем. Ты не ответил на мой вопрос. – Дракон нахмурился, сегодня определенно был не тот день, когда нервная система была бы способна удержать его злость и гнев. Разочарованно махнув рукой, мужчина снисходительно посмотрел на своего новоприобретенного раба:
- А я надеялся что Пересмешник – разумное существо и с ним можно будет договориться. Определенно я все еще наивен в отношении подобных представителей «рабочего класса». Тогда получай заслуженное, глупец! – Облизнувшись, мужчина вновь отпил невного  кофе, но импульс уже был послан в тело фэйри, и боль пролетела по нервам не оставив ни единого шанса сознанию сосредоточиться на чем-то одном. Ощущение было подобным тому, какое мог бы испытывать человек попавший в руки маньяка - мастера акупунктуры: в кожу вонзились не одна - две, а тысячи тысяч игл, не оставив ни одного живого места.

Сокрушенно покачав головой, мужчина поставил локоть на стол и оперся подбородком о ладонь, медленно водя подушечками пальцев по щеке. Взгляд у Шакрама был задумчивый, отрешенный, словно имя могло заставить его впасть в пучину воспоминаний:
- Убирайся Тибальд … - произнесенные на странный манер слова, с четко выделенными согласными и лениво растягиваемыми окончаниями, могли рассказать Тибальду о многом, если бы он был немного внимательнее. К примеру этот странный акцент принадлежал определенно южанину, а они славились вспыльчивым характером и нетерпением в отношении несговорчивых глупцов:
- Разговор с самоубийцей не входит в мои планы на этот вечер. Когда остынешь, мы сможем поговорит как разумные существа, но много времени я давать тебе не буду. Скажем до восхода. – Чашка с неприятным звоном опустилась на блюдце, мужчина поднялся, смотря на фейри как на глупого, раздражающего своим упрямством ребенка:
- И мой тебе совет, не пытайся даже рассказать кому-то об этой встрече, о том что произошло, или обо мне, иначе… - дракон сделал несколько шагов к окну, останавливаясь около чугунной решетки с цветочным орнаментом:
- Иначе я сожгу тебя заживо, мальчишка, и контрабандистам Дерина придется искать более разумного главу, который сможет даже в этой, казалось бы невыгодной ситуации, получить то, о чем многие из вашего круга могут только мечтать. – Презрительно усмехнувшись, мужчина замер живой статуей, и только пальцы, напряженно сжимавшие предплечье, выдавали весь внутренний гнев, который в любую минуту мог вылиться в убийство.

- Значит комендантский час? – Повисшие в воздухе слова давали Шакраму время на раздумья. Такой неудачный поворот событий мог помешать нормальной работе клуба, но определенно был  полезен для отпусков персоналу.
Зайдя в библиотеку, мужчина сел за стол, и в слабом освещении антикварной настольной лампы стал писать распорядительные записки Кариму и Тьеру.
Времени на это ушло не мало, но, судя по шуму за окном, город пока не впал в спячку, а следовательно комендантский час не наступил.
Вызвонив по телефону водителя и указав ему привезти последние выпуски газет, Шакрам дождался его прихода, и уже в комнате объяснил, кому доставить бумаги. Только когда дверь за  человеком закрылась, дракон смог спокойно вздохнуть.
Факт попытки покушения работорговца ничуть не волновал, но вот то, что это сильно подорвет его личный как открытый, так и теневой бизнес – его разозлило:
- Да кому это вообще могло понадобиться! – бросив газеты на пол и выслушав по тому же несносному телефонному аппарату успешный «доклад» водителя, Кехай наконец решил временно позабыть обо всех проблемах, навалившихся на него, и отправился в сад.
Оставленная на лестнице клетка с черной курицей была не повреждена, но животное определенно разволновалось, оказавшись в одиночестве:
- Что, и со мной плохо, и без меня не можешь?- Ехидно поинтересовался «мучитель» и убрал клетку в комнату. Увы, в квартире не  было тайных залежей пшена, так что курице пришлось скормить сухофрукты и несколько яблок, но это ситуацию явно не спасало, несушка ворчливо кудахтала и смотрела все тем же ненавидящим взглядом на дракона. Он, не оставаясь в долгу, возвращал твари презрительную усмешку:
- Ты можешь сколько угодно кудахтать, но добьешься только того, что я закрою клетку в шкафу! – тварь, услышав слова дракона удивленно замолчала, чем вызвала у Шакрама приступ хохота:
- Боги мои, боги! Даже неразумная тварь оказалась умнее, чем взбалмошный фаэри! Как же так вышло? – не получив ответа с небес, садовод –любитель отправился проверять свой слегка подзабытый сад, уделяя особое внимание «драконьей траве».

Ветер гулял в занавесках как блудливая наложница, то поворачиваясь одним боком, то заигрывая другим. Он трепал мягкие кисточки штор, поднимая волну ткани почти до самых резных столбцов кровати. Вышитые золотые феи блеснули тонкими нитями, отразив далекие огни обжитых кварталов. В полной тишине едва слышно было мерное дыхание спящего дракона: он был как всегда недвижим и почти незаметен в смятом скопище подушек и ткани:
« Кресло-качалка плетеное из золотых прутьев мерно поскрипывало от каждого уверенного движения сидящего в нем человека. Этот звук даже больше походил на сухое шуршание ящерицы по песку: более громкий чем скользящая по рукам ткань, более тихий чем стук женских каблучков по настланному деревянному полу:
-Кармен? – Мягкие черные локоны женщины скользнули по смуглому обнаженному плечу когда она повернулась к мужчине. Белое кружево многочисленных юбок взвилось вверх, демонстрируя блестящую черную кожу полусапожек, на узкой талии блеснул пояс из наборных монеток, одарив надменным звоном шепчущих в темноте цикад. Она улыбалась, обнажая жемчужные зубы, и в уголках губ образовались еле заметные складочки. Сальседо подавил внутреннюю дрожь, в которую ввергал его этот магический взгляд угольно-черных глаз.
- Ты опять сидишь один? – В нежном голосе слышался едва слышный упрек, но дон готов был поклясться, что выслушает еще сотню таких упреков, только ради того, чтобы чувствовать ее медовый аромат кожи, пусть даже рисуемый лишь его воображением при виде тонких рук в пене белых рукавов.
Благородная, гордая, эта женщина могла свергнуть дона с вершин его господства, растоптать его одним лишь взглядом, настолько безумным было чувство одинокого зверя в колючем кустарнике борьбы за власть. Настолько тяжелым было ожидание ее ответа.
Но Кармен не спешила, данная природой красота, лисий ум и отцовское положение делали ее самым лакомым кусочком в округи – вольную походку непристойной и дикой кошечки провожал не один десяток влюбленных мужских глаз.
Подавив в себе пылкого влюбленного, мужчина, наконец, смог вновь качнуть ставшее неповоротливым кресло, нацепляя маску отрешенного равнодушия ко всему живому в этом мире:
- Моя милая, это куда лучше, нежели старательно драть горло под балконами красавиц, получая в подарок от их отцов цветочные горшки. – Сухая улыбка, больше подходящая старому псу, нежели молодому, голодному волку, скрасила надменные тонкие губы испанца. Женщина не ответила. Она молча смотрела на благородного дона, и улыбка, застывшая на ее лице, словно ядовитый кинжал, разрезала его оборону, врываясь стремительным кугуаром в самое израненное ожиданием сердце.
« Я такая же пешка в ее нежных руках, очередной колосковый человечек, сжигаемый ради интереса, пора отбросить пустые надежды и найти себе что-то более подходящее статусу…»
Сильные пальцы сжали подлокотники, и мужчина в растерянности замер, чувствуя как проваливается в желудок сердце, когда, выйдя из дремоты собственных мыслей, он увидел ее глаза так неожиданно близко, и, наконец, смог ощутить не обманчивый мед, а едва заметный клевер, обволакивающий упругие черные локоны мягких волос.
Стыд и страх заполнили все слои сознания, когда чувственные, пухлые губы цвета коралла так властно и уверенно захватили в свой обворожительный плен. Дон не мог поверить невероятной удаче, счастливому стечению звезд, проделкам дьявола – тому, что привело эту дикую лань в его объятья, но пальцы сами сомкнулись на талии женщины, когда та буквально упала в объятья избранника…»

Плотно сжавшиеся губы разомкнулись, и Шакрам глухо застонал, сжимая пальцами подвернувшиеся под руки ткани. Все тело горело как в магическом огне, тонкая ткань рубашки увлажнилась, потемнела, прилипая к груди. Это невероятное воспоминание из прошлой, одной из прошлых жизней буквально насиловало сознание дракона, змеей вплетаясь в его эмоциональность. Недовольно мотнув головой, дракон потянулся к этой красавице, уже осознавая, что сон ускользает он него, как резкий белый свет, острый как лезвие бритвы, впился в его глаза, вырывая из грудной клетки страшный, обозленный рык хищника, упустившего свою жертву.

Все вновь стихло, мужчина, казалось замер, лежа недвижно как покойник. Только скрежет зубов был единственным напоминанием о том, что Шакрам все еще жив и испытывает эмоции.
Работорговец инстинктивно пытался проснуться, избежать этого странного прикосновения чьих-то холодных рук к самому нутру сознания, в напряженной фигуре чувствовалось это болезненное сопротивление, живущее на уровне инстинктов, но чем больше шла борьба, тем слабое становился хищник. Зажатый в угол он бросился в последний раз на нападавший образ: все тело мужчины содрогнулось и выгнулось, словно в предсмертных муках.
И опять комнату заполнила тишина.
Белесый туман плыл под ногами, неприятно холодя босые ступни. Ткань брюк уже намокла от чрезмерной влажности, но пока не сдавалась под неудержимым напором и не тяжелела. Шакрам брел в этой странной пустоте, внутренне содрогаясь от любого придуманного сознанием звука.
Но наконец едва различимый шорох поманил работорговца за собой. Поначалу громкий, потом все мене ясный и слабеющий, этот необъяснимый маяк вынудил дракона бежать вперед, все сильнее и сильнее разгорячая, разжигая желание достигнуть цели.
 
Когтистая лапа уже вытянулась вперед, почти ощущая перезвон серебряного колокольчика, когда натянувшаяся под ногами струна оборвала старания, лишив всего достигнутого в один миг.
Мраморная плита ударила в плечо и щеку, отдаваясь тяжким гулом в голове, а туман, учуявший свежую сухую ткань, ласково вцепился зубами в загривок и спину, оседлав дракона, сжав его бока. Влажная ткань неожиданно затвердела панцирем кирасы, нарастая наручами и поножами на человеческий силуэт.
В ужасе пытаясь отодрать от себя этот лишний, ненужный доспех, мужчина поднялся, и только тогда понял – он не один.
Калейдоскоп мыслей так спешно стал меняться, что внутри все сжалось от бесконтрольного страха, и только одно имя, словно горящий в ночи факел выжгло сознание, срываясь с губ:
- АРДЭН!!!! -  собственный охрипший голос вырвал дракона из сна, подбрасывая его на кровати.
Весь покрывшись липким потом, с широко раскрытыми глазами и короной увесистых рогов, дракон сидел на корточках поверх горы подушек, нервно хватая ртом воздух.

Фейри оказался еще глупее, чем мог предположить работорговец. Мало того, что он решил застать своего мучителя врасплох в его же собственной квартире, так он еще и использовал магические артефакты, от которых пользы при работорговце было меньше, чем от блеснувшего на пальце кольца. Но что больше всего расстроило Шакрама, так это тот факт, что Пересмешник подпортил свои красивые волосы, чтобы больше не было возможности наслаждаться их шелковистым блеском, сжимать и наматывать на кулак.
Еще не до конца пришедший в себя от яркого сна, мужчина медленно спустил ноги с кровати, стараясь не издавать ни единого звука. Свою квартиру дракон знал наизусть и даже с закрытыми глазами мог указать, где скрипели половицы, а где босая нога, касаясь паркета, могла издать лишний звук. Потому шел он как призрак, спокойный и уверенный. Только когда в мрачном рыжем свете камина высветилась ему спина Тибальда, он ненавязчиво обнял фэйри горячей ладонью поперек талии, второй рукой сжимая запястье «птички» до дикой боли, впиваясь острыми когтями в тонкую кожу там, где гулко билась вена:
- Не шути со мной, Тибальд. Твоя жизнь стоит не так дорого, как ты думаешь… - Горячий шепот прокрался под ворот рубахи, обжигая неожиданностью, смешиваясь с болью в запястье в странный коктейль.
Мужчина улыбался, и хотя Пересмешник не мог видеть этой улыбки, он мог слышать ее в низком, глухом голосе хозяина Императума.

Дракон некоторое время молчал, обдумывая ответ, но вместо возможного ожидаемого откровения, мужчина только рассмеялся, сухо и зло:
- Ты сам вынуждаешь меня на подобные меры. – Грубо оттолкнув фейри к столу, так что тот чуть через него не перелетел, Шакрам раздраженно бросил:
- Раздевайся, Тибальд! – Дракон был зол настолько, что лицо его, и без того темное, стало едва ли не черным от прилившей крови.
В вырезе светлой рубашки мерно, но слишком сильно для нормального состояния, вздымалась грудь, очерчивая каждый вздох слабой надеждой на примирение разыгравшейся бури эмоций:
- Глупец, дешевка! Неужели ты думаешь, что в моем доме подобные фокусы пройдут? Неужели ты думаешь, что я позволю тебе вот так же повторно застать меня врасплох! – На пальцах мужчины вспыхнули первые искры, неожиданно переплетаясь в язычки пламени. В ладони уже разгорался огненный шар, который в узком пространстве, предоставленном Тибальду, наверняка угодил бы в фейри без каких-либо помех, но… неожиданно мужчина улыбнулся самой доброй из своих улыбок. Хищные глаза работорговца смеялись, в то время как пламя играясь на ладони как котенок, исчезло, ни оставив и намека на свое пребывание:
- Будь так любезен, слушайся впредь моих слов. И не перечь. Когда я выхожу из себя, цена человеческой жизни заметно уменьшается. И было бы жаль потерять тебя вот так: глупо  и неэффективно. – Встряхнув рукой, словно бы желая снять напряжение, дракон прошел мимо мужчины к шкафу с медными коробками, мурлыкая под нос какую-то мелодию.
Вспышки гнева словно бы и не было.

- Неужели я слышу доводы разумного существа? – Приподняв бровь, мужчина довольный результатом, улыбнулся:
- Как оказалось, демонстрация силы подействовала лучшим образом, чем попытки убедить словами…  – На столе вновь оказался глиняный чайник, и опять он довольно исходил ароматным паром. Две кружки стояли подле него, не такие маленькие как в прошлый раз, но тоже глиняные:
- Что же, поторопись. Я в нетерпении, желаю поговорить с тобой. А подобное затягивание дела пойдет на руку разве что погрязшим в коррупции политикам. – улыбка потускнела, когда Шакрам недовольно подпер голову рукой, смотря за этим слишком медлительным «стриптизом» с откровенным раздражением:
- Считай, что это наказание за твой проступок, фаэри. Явись ты ко мне с добрыми намереньями, без всяких амулетов и тому подобного, разговор бы был приятным. Но раз ты такой любитель наживать на свою голову неприятности, то изволь соглашаться теперь с моими условиями. Итак, я жду.

- Твои поступки, Тибальд, соблазняют меня на жестокие меры. Если бы не твои упрямство и самонадеянность, мы бы давно смогли договориться. Но сейчас я еле сдерживаю себя на грани того, чтобы вынудить тебя действовать по моему желанию. – Позволив себе коротко улыбнуться, дракон налил себе ароматного черного чая, и пару прозрачных кристалликов сахара скользнула в горячую воду:
- Но я дам тебе шанс исправить незавидное положение. Сними с себя все амулеты и артефакты, которые ты так неосмотрительно принес с собой. Поверив тебе, тем самым я докажу что могу быть и не безжалостным ублюдком… - Прикрыв глаза, мужчина размешал медной ложечкой сахар, удивительно легко не задевая края чашки и тем самым соблюдая глупый человеческий этикет:
- И я думаю, ты вполне можешь сесть. Я не люблю, когда надо мною возвышаются, и в собственном доме могу позволить себе слабость, указывать гостям как не стоит себя вести. -  Намеренно указав Пересмешнику о, что отныне он гость, дракон тем самым  урезал себе список возможных вариантов давления, однако внешне его отношение ничуть не изменилось:
- Что же, чтобы немного успокоить расшалившиеся нервы, предлагаю тебе высказать собственную точку зрения по поводу случившегося. Ведь тогда я буду знать, как строить отношения с тобой дальше, Пересмешник. – Глаза дракона, казалось бы, были так же закрыты, но хищный взгляд теперь неотрывно следил за перстнем: взгляд которым страстный мужчина мог бы одарить неприступную холодную красавицу.

Покачав головой, дракон разве что по голове фейри не погладил, смотря на него снисходительно и слишком покровительственно, чтобы это можно было посчитать дружелюбным жестом:
- Действия верные, на твоем месте я бы поступил так же. Что же, чтобы развеять твои туманные представления, я могу сказать приблизительно следующее. – Наклонившись вперед, мужчина соединил тонкие пальцы в замок, смотря через полученную раму на пленника своей магии:
- Мне нужны уши по всему городу, Тибальд. Я хочу знать, что происходит в этом городе, и какие силы сейчас заворочались. Так же, кроме общей информации, я буду давать задания по поиску отдельных личностей. Твои ребята наверняка способные, они смогут разузнать о нужных мне людях многое, не привлекая к себе излишнего внимания. – Опять на кухне воцарилась тишина, и только слышен был треск несгораемых поленьев в камине:
- Безусловно, за твои услуги я буду платить. Но не деньгами, как принято. А вещами. – Опять зажмурившись, мужчина успокоено вздохнул. Ожидая реакции своего «работника».

- Даже так? Значит, не нужны вещи? – Мужчина презрительно скривил губы, искренне испытывая ужас при виде такого глупого поведения:
- Ну что же, тогда не будет вещей. – Расцепив пальцы, мужчина заправил прядь волос за остроконечное ухо, с любопытством разглядывая свои длинные прозрачные ногти:
- В таком случае раз ты сам урезал себе положительные стороны сделки, давай посчитаем.
Откинувшись на спинку высокого стула, мужчина довольно улыбнулся:
- Я не знаю твоего полного возраста, фейри, а внешне судить опасаюсь. Ведь кто знает, как нынешние поколения изощряются со своим телом, но знаю одно точно, в этом городе ты уже известен лет 50. Значит накину тебе сверху пару годков, ну-у, что-то около 100 – 150 лет тебе есть? Что же. – Пальцы вновь сплелись, на этот раз на груди дракона.
- Твой срок 15 лет, Тибальд. Конечно с тем условием, что за особо тяжелые сделки я буду снимать с тебя года, а за неподчинение… - Мужчина оскалился, и от этой его «улыбки» волосы на голове могли дыбом встать:
- Я буду надбавлять их.