Сначала поезд нёсся по расшатавшимся шкалам вперёд, в зябкое и туманное никуда, где пахло гарью и дымом и Арлесс мучительно пытался вспомнить куда это он едет, прижавшись горячим лицом к запотевающему постоянно стеклу и всматриваясь в тоскливые пейзажи, пролетающие за окном. Поезд шатало, и каждый удар колёс отзывался болью в голове, тупой и противной. Затем Арлесс вспомнил, и картинка сразу изменилась. Арлесс вдруг понял, что он гном. Где-то, в какой-то Богами забытой шахте суетились его товарищи, отставив хрустальную крышку гроба и надевая на Натали, ЕГО Натали, туфли. Натали, как и всегда, была мертва, и Арлесс пытался оттолкнуть он неё маленьких уродцев, а те смеялись и выговаривали его ласково и уверенно настолько, что картина шахт быстро сменилась каким то коротким и пустым сном, в котором Арлесс играл в гольф с Братом и тот что-то объяснял ему, уверенно и ласково. Затем снова начался поезд, несущийся по клеткам шахматного поля на Юг, куда то в Багдад и Арлесс уже чётко чувствовал, как опускается на сердце страшный, притягательный до слёз покой, в котором безумно хочется раствориться, так как милостиво и без всяких обязательства, эта мёртвая неподвижность желаний, что накрывала его, освобождала его от всех тех обязательств и планов, что он почему-то, зачем-то сам и без принуждения брал на себя всю свою короткую жизнь. Колёса стучали странно и медленно... гулко. Звук этот перестал вскоре напоминать стук колёс и Арлесс, подумав некоторое время, понял, что это шумит прибой… и открыл глаза.
Было раннее утро над индийским океаном. Нежное ещё и ласковое. Небо ещё оставалось нежным, чуть чуть розовым, чуть чуть дымчатым над просыпающейся синевой.
Арлесс закрыл глаза и попытался вспомнить как он попал на остров но не смог. Обрывки вчерашних событий не содержали того как он трансгрессировался и карпатец ужаснулся. Впрочем долго об этом думать он не стал. Каждая мысль казалось проводила по голове жерновами. Боги... как же болела голова.
Нетвёрдо встав и застонав, Арлесс побрёл искать ванную, вспоминая заклинания вывода токсинов из организма и уже представляя как ему будет плохо от этого заклинания, но как зато будет хорошо потом.
На террасу Арлесс вернулся через 20 минут трезвый, бледный и здоровый, с мокрыми волосами и в белой рубашка Тибальда. Арлесс принёс с собой завтрак, наспех сваргененный на с трудом найденной кухне и глядя на оживающее цветами море принялся утолять уже зверский после процедуры оздоровления голод.
Позади была часть жизни и эта часть вчера же закончилась. Арлесс окончил Гурхам. Та часть жизни что была впереди была ещё неизвестна и ещё видимо и не наступила, по крайней мере Арлесс не чувствовал её и сейчас вдруг улыбнулся глупо и бездумно от чувства того, что он выпал из привычного и естественного хода своей же жизни в которой видимо стал не нужен.
"А зачем? Что мне делать в собственной жизни? Там уже есть Гердиус, он за меня всё решит, там есть управляющий, он за меня все сделает, там есть матушка, она за меня всё почувствует. Даже неприлично им мешать, а я похоже всегда только мешаю..."
Арлесс рассмеялся собственным мыслям. Ему понравился созданный сонным воображением образ и он принялся было его развивать но настроение снова сменилось... Новый этап жизни видимо устал ждать и решил качать права. Вспомнился Падма, драконий зародыш, рабская печать Пересмешника... Натали.
Арлесс мотнул головой.
- Баста! Нет мира вокруг! Нету!!! Кончился!!! Я один! - произнёс, а потом и крикнул он, вспугнув криком чаек. Никто, что и не удивительно на его крик не ответил. А что тут ответишь?
Отредактировано Арлесс фон Моро (2006-12-26 06:41:04)
