Зеркало. » Комплекс "Зеркало" --- Апартаменты Мастера Города.

Велимир вышел из трансгрессии на каком-то поросшем мхом холмике. Чудесные запахи леса струились и пьянили, где-то поодаль ощущались голодные волки, пели птицы и светило солнце, острыми лучами пробиваясь кое-где сквозь кроны деревьев. Фаэри улыбнулся, находя взглядом Иолая, и сделал шаг к нему, произнося:
- Привет.

- Вот так вот. - Чуть развел руками Велимир, немножко виновато и приветливо улыбкувшись, и сел рядом, не касаясь, хотя этого уже хотелось. От Иолая шел очень вкусный запах страха и напряжения, вызывающий желание и пробуждая чувственный интерес. А распахнутые глаза, с золотыми ободками и пушистыми ресницами были такими красивыми, что хотелось утонуть сию же минуту. - Но это не от твоего подарка, с ним все в порядке. Меня Зеленый переделал, там у Закона было со мной непонимание в Дерине, может, читал.

- Две вампирские использовал. - Сообщил Велимир, вспоминая ощущения после принятия капсул и в образе вампира не от Вечных. - С одной даже получилось по часам время засечь, минута в минуту два часа продлилось и голода кстати не было. Ох и натворил я дел. - Усмехнулся тепло и многозначительно, неосознанно используя полученное от Бель умение вложить в одно слово множество тонких оттенков смысла. Фаэри не сомневался, что зельевару будет интересно услышать отзыв о своем творении. - А у тебя как дела? Можно? - Вопросительно чуть приподнял бровь, протянув к выздоравливающей руке Иолая открытую ладонь.

- О да, безумно волнующее. Чувственное. - Поймал Велимир взгляд и снова улыбнувшись, глубоко взглянул на самое дно зрачков, окутанных золотистым ободком благородного происхождения. Потом, чтобы не затягивать момент и не терять этой восхитительной чувственности прелюдии, игры намеков, опустил взгляд на руку Иолая и взял уже обеими своими, предварительно подняв температуру тела до нужной и неторопливо, словно изучая что-то, погладил кисть, тонкие пальцы, потом запястье, там где несколько дней назад наверняка была уродливая полоска ровного шрама. Едва заметно надавливая подушечкой, провел сначала по внешней, потом по внутренней стороне, наслаждаясь ощущением гладкой кожи и явно не собираясь по собственной инициативе отпускать руку. - А ты бы как его описал?

Флер недосказанностей, тонкие нити улыбок и взглядов, протянувшиеся между ними, остро и тонко цепляли за сердце изысканным удовольствием, в которых фаэри знали толк. Шла ли речь о кулинарии или виноделии, интригах или искусствах составлять ароматы, умению чувствовать и выделять нюансы можно было позавидовать. Взгляд, колкий и точный, как укол рапирой в самое сердце, до сладкой слабости, до волнующего трепета и невысказанного призыва. Одной рукой по-прежнему держа Иолая за руку, неторопливо поглаживая, второй провел по рукаву выше, поверх тельняшки, до локтя, все ещё балансируя и смакуя удовольствие грани. Ускользающий и идеальный миг, его хотелось пить, как лучшее вино, но, как и все ускользающее, нельзя было пытаться удержать. Отпустив рукав, коротко коснулся кончиками пальцев щеки, стирая еле заметный след от чего-то зеленоватого, и склонился, неторопливо приближаясь, искренне желая поцеловать его сейчас, единственного на всем свете в эти минуты.

На губах Велимира ещё оставался травяной, сложный и глубокий вкус skirritaetaeriollkoro me, фаэрской настойки, его любимой со времен молодости. Открытый, умелый и влажный поцелуй, к его удивлению, не развеял, а лишь продолжил и развил чувственную игру, начатую в тот же миг, когда он впервые ступил на мягкий, пружинящий мох этого леса. Чуткие пальцы вампира ощущали малейшее изменение температуры кожи, и всем дыханием, всей своей сутью Велимир чувствовал биение пульса, ускорившееся, но не торопливое, как у загнанного зверя или пойманной девушки. Иолай себя контролировал и это было сладко, как подогретое до идеальной температуры горячее вино.
Не было совершенно никакого желания анализировать внезапно изменившийся темперамент: если до встречи с Тенью Тибальд полтора года жил отшельником, не считая единственного полуслучайного секса с Яном, то теперь тянуло к многим. Слишком увлечен он оказался новым знакомым, слишком сладкими были губы, а от трепета ресниц Велимир и вовсе терял голову, влюбляясь в эту силу и хрупкость, доверчивость и сдержанность одновременно.